Первое интервью Уполномоченного по правам человека в Оренбургской области, бывшего областного прокурора Анатолия ЧАДОВА, взятое у него после окончания первого рабочего дня

Омбудсман Анатолий Чадов

НЕ ТОЛЬКО ОБВИНЕНИЕ ПОДДЕРЖИВАЛ

— Вы хотели занять эту должность? Или просто выполнили просьбу Юрия Берга поработать в таком качестве?

— Я хотел. Уходя в отставку из прокуратуры, еще с предыдущим губернатором обсуждал эту тему. Что я не готов сидеть дома на пенсии, но готов заняться полезным делом.

— Каким именно делом, конкретно речь не шла?

— Должность уполномоченного по правам человека называлась, причем по моей инициативе. Впрочем, тогда мы с Чернышевым понимания не нашли, он вроде пообещал, но не сложилось. Когда пришел новый губернатор, при его назначении опять был подобный разговор. Я Юрия Александровича знал раньше, он меня тоже, и в принципе – не возражал. Прошло какое-то время, он мне позвонил и предложил принять участие в отборе на это место.

— Ну и как, вы себя уже в полной мере ощутили ли главным защитником прав человека в регионе?

— Надо бы побольше времени – прочувствовать, понять, что это такое…

— А вот интересно, Анатолий Михайлович, от прокурора в вас много осталось? Вообще, тяжело было перестроиться? Ведь столько лет защищать права государства, власти – и вдруг стать вынужденным нападать на власть предержащую?

— Я и в прокуратуре очень долгое время занимался близкой по духу деятельностью – то есть защитой прав граждан. Это ведь одна из главных ее функций! Да, прокурор обвиняет виновного. Но в то же время в уголовном процессе на нем лежит обязанность защиты прав потерпевшей стороны – защиты от действий другого человека.

— Неужели прокурор – тот же защитник?

— В гражданских процессах, конечно, прокурор больше выступает от имени государства. Но опять же: в защиту интересов определенной категории, определенной группы,. К примеру: коллективу не выплачивают зарплату – собственники, владельцы предприятий, фирм или организаций. Прокурор здесь защищает интересы чьи? – Коллектива, группы лиц и отдельных граждан. И прокуратура обращается в суд с исками о взыскании долгов, путем уголовного преследования в том числе. Так что не только обвинение с прокурорской стороны поддерживал.

ДРУГИЕ ВРЕМЕНА

— Как вы думаете, в России права человека чаще нарушаются или соблюдаются? Конкретно — со стороны государства по отношению к собственнику, владельцу фирмы, компании?

— И со стороны государства бывают нарушения…

— Только «бывают» — или сплошь и рядом?

— Жалоб много, да, но сказать, что в сплошном порядке – вряд ли…

— Хорошо, на ваш взгляд: стиль поведения нашего государства сейчас по отношению к тем, кто платит ему налоги, вам каким видится? Преимущественно силовым, взять – и точка, или государство строго следует своим же законам?

— Ну, государство, оно как… Я не берусь оценивать.

— Тогда спрошу иначе — у нас правовое государство?

— Мы провозгласили правовое государство.

— Да мы много чего провозгласили… А по факту?

— Стремится, наверное, все-таки к правовому.

— И насколько оно продвинулось на этом пути? Долго еще стремиться, или уже вот-вот?

— До «вот-вот» далеко, наверное, но все-таки направление к правовому государству обозначается.

— То есть стоим на правильном пути. Пойти бы еще по нему…

— Мы идем, идем! Ну, есть, наверное, где-то и извилины, не без этого.

— Ну понятно. А вот скажите: ваши права, Анатолий Михайлович, когда-либо нарушались? Как гражданина России?

— Ну, как… Вопрос какой-то неожиданный… Не припомню. Где-то нарушались… Наверное, в молодости, в советские времена. Сейчас времена другие…

ПОЛОЖИТЕЛЬНОЕ ОТНОШЕНИЕ К АЛЕКСЕЕВОЙ

— То есть за последние лет двадцать не припомните? Уже хорошо… А легко ли россиянину защитить свои права без института уполномоченного по правам человека? Ну, не было и не было, подумаешь! Зато законов сколько, Конституция вон какая гуманная…

— Я думаю, легко и при наличие института уполномоченного не будет. Это непростая задача – защитить права человека, в любой сфере деятельности. И уполномоченный не Господь. Это те же люди. У нас те же рычаги – даже менее эффективные, чем в правоохранительных структурах, у той же прокуратуры.

— Уже теперь – много ли вам известно случаев нарушений прав человека в нашем регионе? Причем не со стороны мелкого начальства, а вопиющих? Вы-то человек очень информированный…

— По крайней мере, конкретных фактов не могу назвать сейчас.

— Вы следили за деятельностью Владимира Лукина на посту Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации?

— Не систематически, скорее, поскольку-постольку. Сейчас более конкретно и плотно начну отслеживать.

— А как вы относитесь к российским правозащитникам – Орлову, Алексеевой, Подрабинеку? Может быть, кого еще можете назвать?

— В принципе нормально отношусь. С Алексеевой встречался, еще работая прокурором области. Центральный аппарат генеральной прокуратуры работал с ней непосредственно, контачил по всем вопросам ее правозащитной деятельности. Она выступала у нас на коллегии.

— Аппарат-то работал, а вы что скажете о ней? «Нормально» — слово какое-то никакое. «Как живешь?» — «Нормально…»

— Ну, скажем, положительное отношение.

— На ваш взгляд, уполномоченный по правам человека должен иметь непременно еще и личное стремление, чисто человеческую заинтересованность в соблюдении прав граждан? Неколебимую такую убежденность в том, что они нуждаются в особой защите в нашей стране? Или достаточно просто занять эту должность и просто хорошо выполнять обозначенные обязанности?

— Я думаю, что и внутреннее убеждение должно присутствовать при выполнении этих функций.

— То есть не каждый человек сюда подойдет, будь он хоть раскаким профессионалом?

— Не знаю… наверное, нет

ВЫНУЖДЕННОЕ ПРИЗНАНИЕ

— Как вы себе представляете свои обязанности на этом посту, Анатолий Михайлович? В первую очередь?

— Защита прав человека — дело довольно многоплановое. Во-первых, создать нормальную правовую базу для работы аппарата. Сформировать боеспособный, квалифицированный аппарат. Четко организовать работу этого аппарата. Ну и побольше контактов с людьми, с силами общественности. Экспертные общественные советы создать… Запустить этот механизм, чтобы на совесть работал

— Что, вы считаете, из вашей прошлой деятельности будет помогать, а что мешать на посту главного защитника прав человека?

— Помогать – тот опыт, который я приобрел за 35 лет работы в прокуратуре. Знание законов. Умение ориентироваться в правовом поле тоже не последнюю роль должно сыграть. В какой-то мере – знание людей. Ну и, скажем так, и тот административный ресурс, который был приобретен за годы работы прокурором области тоже будет нелишним. Знаю область, многих руководителей муниципальных органов, органов внутренних дел, прокуратуры, других силовых ведомств, областных ведомств, предприятий, организаций…

— Стоять на страже закона и стоять на страже прав человека – это одно и то же?

— Это близко.

— Значит, есть разница – а в чем она?

— По крайней мере, при защите прав человека соблюдение закона – основная составляющая. Не исполнять закон, соблюдая права человека, невозможно, согласитесь.

— Тем не менее, в России как-то умудряются исполнять закон, не соблюдая прав. Как Ленин-то говорил? «По форме правильное, а по сути – издевательство…» Конституция одна из лучших в мире, а власти нарушить ее – раз плюнуть.

— Так получается, что не везде, не всегда и не всеми исполняется наш Основной закон…

— Да взять хотя бы статью 31 Конституции, верно? Это же что делается… Кстати, как вы сами относитесь к свободе собраний, о которой в этой статье говорится?

— В общем-то, положительно отношусь.

— А к тому, что людей периодически выгоняют с Триумфальной площади, как относитесь?

— Тут, наверное, нарушение прав.

— Наверное – или точно нарушение? В законе такого нет – «наверное».

— Ну нарушение, нарушение… Вы меня вынуждаете сказать…

ЧАДОВ ГОТОВ ПОССОРИТЬСЯ

— Разве я вынуждаю, а не Конституция? Впрочем, конечно вынуждаю, а как же иначе. Скажите, Анатолий Михайлович, а какие качества должны быть у человека на этой должности?

— К личности подводите? Хорошо… Во первых: профессионализм. Человечность. Умение сопереживать, сострадать. Наверное, определенная решительность при рассмотрении каверзных, проблемных вопросов

— И у гражданина России А.М.Чадова все это есть?

— Я не хочу себе оценку давать – вы же меня к самооценке подводите?

— Обязательно! Потому что, на мой взгляд, это очень личностная работа. Профессионализма вам не занимать, здесь-то спору нет… Вот вы слушаете «Эхо Москвы в Оренбурге?» Назначение уполномоченного по правам человека в Оренбургской области – это одна из постоянных тем его эфиров последних полутора-двух месяцев. Журналисты регулярно спрашивали оренбуржцев об их отношении к тому, что этот пост занял бывший прокурор области.

Вы в курсе, как люди в абсолютном большинстве относятся к вашему назначению?

— Да, я в курсе этих оценок.

— И что? Отчего же у людей сложилось стойкое мнение, что если человек ранее работал прокурором, то защитник прав из него не получится? Причем далеко не все знают, что вы там лично и как. А просто: прокурор – значит, не подходит, и точка! Почему, вы полагаете, оценки именно такие, а не иные?

— Понимаете, это ведь не все так считают.

— Охотно допускаю! Но кто считает по-другому – отчего-то не звонит…

— Правильно! Те, кто звонят, пытаются сформировать общественное мнение, выдать его, вбросить…

— Да это обычные радиослушатели, ничего они не хотят вбросить!

— Ну, не совсем обычные, скажем…

— Ага-а… Так?

— Да! Кто на «Эхе» оценки раздает? Владимир Фролов, Сергей Химич, Сергей Катасонов… Изначально было сформировано мнение против моей кандидатуры

— Ну, положим, оценки там раздавали и Александр Коган, и Игорь Сухарев, и много кто еще… Да дело даже не в этом! А в том, что вам по большому ряду моментов придется работать с оппозицией не просто вместе, а прямо-таки заодно! Нет такого предчувствия, что на этом посту вам теперь придется кое-какие жизненные установки пересмотреть?

— Возможно, возможно. И что-то переосмыслить.

— Вы собираетесь бы активным защитником прав человека?

— Буду стараться, во всяком случае.

— В таком случае вам наверняка придется ссориться с вашими старыми знакомыми, возможно – товарищами – короче, с тем, что сами же и назвали «административным ресурсом».

— С кем-то и придется…