Уполномоченный по правам человека в РТ Рашид Вагизов считает, что граждане без крова над головой, без работы и документов, которых мы именуем бомжами — на настоящий момент проблема действительно назревшая. Бездомность как грубое нарушение прав человека представляет опасность для здоровья и спокойствия общества. В конце прошлого года Рашид Вагизов выступил с докладом «О положении лиц без определенного места жительства и занятий» в Госсовете РТ. В декабре в Республиканском агентстве «Татмедиа» состоялась пресс-конференция с журналистами, на которой Вагизов заявил: «Не надо строить иллюзий, что бомжей будет меньше. Наоборот будет больше — кризис, безработица»…

Действительно, три реабилитационных центра лиц БОМЖиЗ в Казани, Набережных Челнах и Нижнекамске на 125 мест полны «под завязку» — в год через эти учреждения проходит около 600 бездомных. Сколько их остается вне государственной системы реабилитации — точно не знает никто.

Нет человека — нет и проблемы?

Общеизвестно: бездомные есть во всех городах на планете. В странах с более теплым климатом они ночуют под мостами или на скамейках в парках. Наши — в теплотрассах, люках канализации, где есть условия не замерзнуть зимней ночью. Обитатели указанных мест, как правило, мужчины, наиболее способные к выживанию в экстремальных условиях. А иные ночуют на чердаках и в подвалах, и это часто приводит к пожарам в заброшенных домах. А также к обморожению конечностей бедолаг, что ведет к их ампутации и, как следствие, к частичной или полной потере способности людей к самообслуживанию. То есть если человек выживает, он уже волей-неволей оказывается на шее у налогоплательщика, так как наконец-то на его бедственное положение глаза закрыть уже трудно, приходится помещать в дом инвалидов. До такого «счастья» доживают не все. Иные заканчивают жизнь в местах укромных либо прямо на улице.

На пресс-конференции заместитель министра труда, занятости и социальной защиты Наталья Бутаева сказала, что принято решение «о расширении коечного фонда казанского центра реабилитации лиц БОМЖиЗ — на 10 мест». Она сообщила, что «корпус для лежачих бомжей» разместится на улице Федосеевской. Ведутся ремонтные работы и к… марту 2010-го закончатся. Значит, к тому времени, когда жестокая нынешняя зима выкосит тех, кто нуждался в таком помещении немедленно. Куда торопиться?.. Смерть каждого бездомного уменьшает статистику неимущих в стране и освобождает государство от необходимости принимать меры и тратить средства. Но проблема от этого не исчезнет — армия бомжей пополняется непрестанно.

Книгочей из теплотрассы

Недавно познакомилась с человеком, который крал газеты из почтовых ящиков. Им оказался бомж Александр. Работал токарем в Набережных Челнах. Потерял работу, ушел из семьи… А с привычкой читать свежие газеты не расстался. Обитает в теплотрассе. По вечерам читает. Там, в «трубе», у него и книги есть… По данным МВД РФ, примерно 50 процентов бродяг имеют среднее образование, 20 — среднеспециальное, а около 10 — высшее. Поэтому надо дать людям шанс на нормальную жизнь. Но мысли о сбережении народа, которые пытался привить Александр Солженицын, чужды многим чиновникам. «Трудоспособным лицам наши услуги оказываются на заявительной основе. Но было бы неправильно выделять эту категорию в качестве льготной или нуждающейся в особой заботе государства», — считает Бутаева.

Во Франции, как говорят результаты социологических исследований, среди любителей «свободного» образа жизни людей с высшим образованием практически нет. Зато у клошаров есть свой профсоюз. И пособие в сумме 900 евро в месяц. Поверить в такое нам сложно, но есть очевидцы.

Министр труда, занятости и социальной защиты Айрат Шафигуллин, участвуя в прошлом году в «прямой связи» в нашей газете, рассказывал: «В Лос-Анджелесе бродяги не прячутся, рядом с тобой находятся. Например, на пляже. В определенный момент подъезжает тележка: первое блюдо, второе, яблоко… Бомжи сходятся, им это раздают, они едят. Не могу сказать, что они плохо одеты. Для них там есть ночлежки, пункты дезинфекции, бесплатного питания…»

Рашид Вагизов констатирует: «Каждая страна борется с этим злом в зависимости от возможностей. Во Франции любой ценой стараются дать квартиры. У нас по-другому…» А как у нас?

Об этом шла речь на упомянутой пресс-конференции. Рашид Вагизов говорил о вещах очевидных: бездомные — питательная среда преступности (каждый третий татарстанский бомж имел судимость), они несут угрозу безопасности общества, являются источником заразных болезней.

— Раньше с этим злом боролись эффективней; я сам бывший работник прокуратуры. Мы их арестовывали за бродяжничество, было даже соревнование между районами: кто больше арестует…

Наталья Бутаева продолжила:

— Органы соцзащиты функции, которые на них возложены, в основном выполняют. Граждане, которые обращаются в центр, могут получить приют и комплекс мероприятий по восстановлению документов, помощь в трудоустройстве. За 9 месяцев 2009 года прошли реабилитацию 463 человека. Семейные проблемы — причина бездомности в 45 процентах случаев. Тюремное заключение — еще 32 процента. А 10 процентов — осознанный выбор бродяжничества как образа жизни.

Такой расклад получился, видимо, при анализе причин бездомности именно вышеупомянутых 463 человек. Не сказано о сиротах, которые по выходе из детских домов остаются без жилья. А по российской статистике это не менее двух процентов. Есть расхождение и в подсчете тех, кто осознанно выбрал собачью жизнь. Согласно Росстату таких самое большее — 7 процентов.

Занимательная арифметика для чиновников

На вопрос, есть ли цифры, говорящие о реальном масштабе бездомности в республике, никто из участников пресс-конференции ответа не имел, но Бутаева считает — в Татарстане их человек 600…

В докладе Вагизова говорится о латентности проблемы: «Значительное количество лиц БОМЖиЗ оказывается вне поля зрения госучреждений… Исследователи проблемы отмечают, что до 95 процентов бездомных не обращаются в государственные структуры».

Если через республиканские центры проходят 600 человек в год, то потому только, что больше они принять не могут: 125 человек имеют право по уставу учреждений жить там три месяца. Вот и получается максимум 600 в год — по Бутаевой. А в действительности тысяч 12. Эту цифру получаем с помощью несложного арифметического действия, учитывая, что обращается в госструктуру, по Вагизову, лишь 5 процентов бездомных.

В это не поверит тот, кто от двери одного парадного до другого едет в автомобиле… Давайте не забудем и скрытых бездомных: нелегальных мигрантов и тех, кто живет на квартире или у родственников без прописки, не имея своего жилья. Мы, конечно, можем игнорировать цифры Росстата. А они говорят, что таких не меньше, чем бомжей без крыши над головой.

Расхождения в представлении о количестве бомжей можно преодолеть, если… организовать пункт питания или ночлежку для бездомных. За короткое время мнение о числе бомжей быстро изменится в сторону увеличения.

На пресс-конференции Наталью Бутаеву спросили, что делает министерство в плане организации благотворительного питания.

Ответ был: «Такой функции у министерства нет. Нет функции — нет финансирования. Лет пять назад были попытки создания таких пунктов, но они особым спросом не пользовались».

Оно и понятно: попасть в благотворительную столовую задача не из простых — те же органы соцзащиты определяют, кто может там питаться. По министерствам бездомные бродяги не ходят. Не их территория. Я встречала только одного, бывшего афганца Абсалямова, который решился искать своего однокашника в Госсовете РТ (тот ныне депутат). Дальше проходной его не пустили.

Бездомный, как любой неимущий человек, говорит Бутаева, может претендовать на разовую материальную помощь… Но это, думается, чистой воды теория.

У птицы есть гнездо, у зверя есть нора…

В ряде стран законодательно закреплена максима: «Никто не должен оставаться бездомным. Нормальное жилье — это право человека». Первый шаг к решению проблемы должен состоять в признании этого права. Оно изложено в международных документах, таких как Европейская социальная хартия и Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах, согласованных и с Россией. Тот факт, что жилье приватизируется и становится предметом игры рыночных сил, не означает, что с правительств снимается ответственность за защиту прав людей.

Это подчеркивает необходимость разрабатывать стратегию в сфере жилья, в которой были бы определены задачи, приоритеты и финансирование. Она должна опираться на прочную основу национального законодательства. Положения Конституции должны подкрепляться законами и нормативными актами, в которых четко излагались бы обязанности местных органов власти. Право на жилье должно стать предметом правосудия.

Есть примеры для подражания. Акт о бездомных 2003 года, принятый в Шотландии, обязывает местные власти предоставлять постоянное жилье. Люди могут обращаться с жалобой в суд, если их потребности не удовлетворяются. Акт о праве на жилье, принятый во Франции в 2007 году, также возлагает на государство обязанность по удовлетворению прав на жилье. При этом предусматривается двухуровневая система жалоб. Первый уровень — региональные комиссии по урегулированию споров, а второй — административные суды.

Оранжевый дом

Мы уже рассказывали читателю о Константине Манакове из Альметьевска: управляющий одной из компаний живет в своем коттедже вместе с бывшими бродягами одной семьей. Все работают. Кроме того, строят просторный дом, чтобы принимать на жительство таких же, какими были сами. Таких «семей» на настоящий момент в республике 15. Это капля в море, но число людей, которых там реабилитируют, превышает радение государственных структур. Что, в общем, нормально: во всем мире бездомными занимаются в основном общественные и религиозные организации, а государство оказывает необходимую им помощь. Для наших палестин деятельность это новая. Когда церковные общины начали этим заниматься, было много сомнений и неуверенности: собрать людей под крыши арендованных или собственных домов несложно, а дальше что? Никто не знал, что из этого получится…

…В Чистополе многие знают дом по улице Фрунзе, 19, выкрашенный оранжевой краской. Если кому-то нужно огород вскопать, дровишки распилить, отремонтировать что-то — обращаются в «оранжевый дом». Люди, что там живут, как работники себя зарекомендовали. И добросовестны, и дорого не возьмут. А главный у них Зуфар Шакуров.

Несколько лет он занимается реабилитационной практикой. Первыми с ним поселились в доме 24-хлетняя женщина, бродяга с трехлетним стажем, и мужчины — «авторитет», отсидевший 30 лет, да бывший летчик из Ульяновска: после развала Союза потерял работу, квартиру, спился… Скитался долго.

Когда начали прибиваться другие бездомные, женщин и мужчин стало целесообразным разделить — в тесноте неловко вместе.

Сейчас в доме живут только 13 женщин разного возраста. Бабушке Наташе 80 лет. Когда число мужчин достигло 15-ти, для них арендовали другой дом. Но он потребовался хозяевам, и пришлось срочно переезжать, а часть мужчин направить в другие такие же центры.

— В прошлом году к нам милиционеры приводили людей. Подберут бомжа — и к нам. У нас с милицией хороший контакт. Особенно с паспортным столом. Благодарность от нас огромная — многим восстановили паспорта. К нам все приходят без документов. У некоторых с советских времен их нет. Мы могли бы принять больше людей, но — тесно, не помещаемся под одной крышей. Наша нужда — помещение для мужчин, — говорит Зуфар Шамилевич.

Средств купить дом нет. С работой в Чистополе проблема и для местных. Колонисты же сами себя содержат, выращивают овощи, рассаду на продажу. И не жалуется Зуфар на то, в чем обвиняют бомжей: мол, работать не любят.

Просто когда человек остается без паспорта, на работу устроиться невозможно. Или паспорт есть, но нет прописки — тоже нельзя. Попадая в такую ситуацию, многие не справляются с ней, начинают бомжевать, а выйти из этого состояния без посторонней помощи уже невозможно. Как думает Зуфар, если лишить документов, крыши над головой — каждый ли человек опустится? Или все-таки бомжами становятся особенные люди?

— Каждый. Вы не представляете, как жестоко общество к выпавшим из него. Пока скитаются, машинально живут: где поесть, поспать. И утрачивают цели, мечты — день прошел и ладно. Вначале они все замкнутые. Рады, что приняли, — зима, холодно, но ко всему относятся с недоверием. Привыкли к жестокости, равнодушию, отторжению. Ими нельзя формально заниматься, надо любить их, принимать как равных, тогда будет толк.

Женщина по имени Ландыш призналась, что вначале думала: чего от меня хотят? С меня взять-то нечего. Какая же корысть со мной так возиться? Сейчас, вспоминая об этом, смеется. Поняла, что от нее требуется осознать себя человеком. Ну совершила ошибки, судьба так сложилась. На днях Ландыш фото свое сравнивала — худющая после запоя сюда пришла — с тем, какой она стала. В 90-х ее с квартирой «кинули», осталась на улице.

— В основном у нас сейчас те, кто в 90-е потерял жилье, — продолжает Зуфар Шакуров. — Намыкались. К ним возвращается сознание, что они люди. Это трудный процесс — не как в телевизоре канал переключить. И надо строить отношения, чтобы процесс шел. Не всегда получается. Была у нас женщина с высшим экономическим образованием. В 90-м работу потеряла, начала выпивать — потеряла квартиру. Единственный сын в Казани, учится в аспирантуре, от нее отказался. Я ее дважды принимал в дом. В себя придет и уходит. Но и третий раз принял. Прошлой осенью опять ушла… Уже холодно было — замерзла. Такое случается, к сожалению. Мы силой не держим…

Знаете, какие люди у нас живут? Вот к свадьбе готовимся. Влюбленная пара, вместе бомжевали. В шалашах жили, в подъездах, в подвалах. Наилю 53, Свете 40. Аж завидно, какая любовь! У него была семья. Начал пить — потерял. У нее брат — бизнесмен, родители умерли, он ее выписал… Стала жить на улице. Оформляем документы, распишем, и будут вместе жить, потому что сожительство мы не признаем. Они женятся и будут другим служить. Смогут. Сами прошли через это, знают боль, нужду не из книжек.

Зуфар долго еще рассказывает о своих подопечных и их жизни. Хотят завести хозяйство — купили землю в одной деревне. Ведь все упирается в то, что работы нет. И проблема жилья стоит остро. Может, спонсор найдется, с надеждой говорит Зуфар… Он обращался к местным властям. Говорят, с жильем сейчас так непросто! А Зуфар и его подопечные согласились бы и на дом в аварийном состоянии — отремонтировали бы сами. В Чистополе можно и нормальный дом с участком купить за 500 тысяч.

В докладе Рашида Вагизова есть такой пункт: «Принять республиканскую программу оказания помощи общественным организациям, работающим с лицами, попавшими в сложную жизненную ситуацию на территории республики». Замечательный пункт. Так ведь когда ее примут?..

«Свирепость законов российских…»

И напоследок то, что представляется крайне важным. Конституция РФ предусматривает право на свободу передвижения, и ни одного законодательного акта, требующего обязательной прописки, нет. Но прописка — есть. В этом состоит парадокс, часто низводящий трудоспособного человека до положения бомжа.

Отмена прописки, законодательно именуемой теперь регистрацией по месту жительства, на практике ничего не изменила в плане репрессивных мер к ее не имеющим. Отсутствие ее — препятствие для пользования и правом на трудовую занятость, что приводит к замкнутому кругу лишений и бед… Что остается человеку в чужом городе, если он не может устроиться на работу? Просить милостыню, воровать, пополнив ряды бомжей? «Прописанные» граждане не представляют, как многого лишается человек, регистрации не имеющий. И за нарушение паспортного режима полагается штраф.

Штраф будет, а помощи не будет. Ты — нарушитель. Волей, неволей — кого это волнует?.. А должно волновать, хотя бы чиновников. У нас же нет института альтернативной регистрации. Приехал бы человек в город, зарегистрировался на заявительной основе без предоставления жилья, но уже имел бы право устраиваться на работу и спокойно проживать в арендуемом жилье без урезания в правах.

Спасает то, что бомжей с крышей над головой и без нее — много, а желающих с ними возиться милиционеров значительно меньше. Старое высказывание «свирепость законов российских умеряется только их неукоснительным неисполнением» по-прежнему актуально.

/Газета «Республика Татарстан»/