Николай Скворцов.

Пока Верховный Суд России готовился утвердить и опубликовать свое решение, запрещающее судам способствовать давлению на предпринимателей, Совет Общественной палаты Саратовской области обсудил ситуацию на территории региона.

Речь идет о Постановлении №48 от 15 ноября 2016 года «О практике применения судами законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности за преступления в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности».

За таким рядовым названием кроется, по сути дела, политическое решение властей, направленное на защиту предпринимателей от давления на них со стороны органов власти на местах с помощью судебных и правоохранительных органов.

Подготовивший тему для заседания Совета ОП области Николай Скворцов (председатель межкомиссионной рабочей группы по подготовке экспертных заключений Общественной палаты Саратовской области по проектам нормативно-правовых актов и рассмотрению обращений, директор Центра Правовых технологий «ЮРКОМ») провел со своей командой анализ ситуации на территории области, который вряд ли чем-то отличается от многих регионов России.

Общий смысл полученного результата заключается в том, что суды не проявляют независимости при решении судьбы человека, в частности предпринимателей, а легко соглашаются с ходатайством следственных органов о необходимости избрания меры пресечения для предпринимателей — заключение под стражу. При том, что уголовным законодательством предусмотрены также другие формы: залог, домашний арест, личное поручительство.

Было отмечено, что такое ограничение, как личное поручительство (обязательство заслуживающего доверия лица о том, что оно ручается за выполнение подозреваемым или обвиняемым обязательств по явке к следователю и в непрепятствовании производству по уголовному делу), веденное в закон 15 лет назад, в Саратовской области не применялась ни разу. «То ли следствие и дознание не знают, как это делать, то ли нет в регионе лиц, заслуживающих доверия», — иронизировал Скворцов.

Практически не применяется следователями и судами также такая мера, как залог (внесение денег или иного ценного имущества на депозит суда или следователя в качестве меры, обеспечивающей явку подозреваемого, обвиняемого на следственные действия). По словам Николая Скворцова, за последние три года эта норма судом применялась на территории области всего 1 раз. По какой причине имеет место такое недоверие к этой норме, авторам исследования не удалось выяснить из официальных источников. По неофициальной информации, полученной из бесед с работниками силовых структур, залог не применяют по банальной причине — из-за отсутствия возможности у следственных органов осуществлять длительные финансовые операции, связанные с хранением денег.

Единственный выход — признательное показание

Во многих случаях такая мера, как домашний арест, применяется лишь в том случае, если обвиняемый уже дал признательное показание.

— Людей, которые помещены под домашний арест, можно назвать счастливчиками по сравнению с теми лицами, в отношении которых была применена самая строгая мера пресечения — заключение под стражу, — говорит Н. Скворцов. В 2015 году следователи ходатайствовали о заключении под стражу в 25 раз чаще, чем о применении меры «Домашний арест». При этом почти все ходатайства следствия о заключении под стражу были удовлетворены судом.

Новое постановление Пленума ВС призвано положить конец в том числе порочной практике применения к предпринимателям универсальной статьи 159 УК РФ «Мошенничество». Дело в том, что с помощью этой нормы органы следствия легко превращают предпринимателей в уголовников, цель которых заключается в хищении чужого имущества или приобретении права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием. А как надо поступать с мошенником? Правильно, помещать в следственный изолятор. Формально — чтобы не оказывал давления на следствие и не пытался скрыться от правосудия.

На самом деле, по мнению Николая Скворцова, «это механизм давления на подозреваемых и обвиняемых по экономическим преступлениям. Следствие добивается подавления личности. Следствие ждет признания и, нередко, оговора себя и других лиц. Когда доказательств у органов следствия недостаточно, по-прежнему царицей доказательств является признание и деятельное раскаяние. А еще лучше — сделка со следствием».

Очевидно, что «в этот период психотравмирующая ситуация очень тяжелая, человек может перестать бороться за правду и сдаться. И это не от того, что в СИЗО будут бить и насиловать. Нет. Вопрос в самой обстановке — когда свободного человека без установления его вины бросают за решетку», — говорит Н. Скворцов.

А где же в этот момент находится надзирающая структура — прокуратура?

По словам общественника, на этом этапе прокуратура, как правило, не вмешивается в ход следствия и дает свою оценку лишь при поступлении к ним уголовного дела с итоговым процессуальным решением от органов следствия. Уголовные дела, как показывает практика, могут расследоваться годами. А человек продолжает находиться в СИЗО. За это время разоряется его бизнес, он может потерять семью, от него отвернутся знакомые и друзья, его репутация будет подмочена, пресса переберет все «косточки», в подробностях смакуя нюансы уголовного дела, которые якобы «случайно» утекли в открытый доступ, — а приговора так и нет. И прокурор при заключении под стражу либо при продлении меры пресечения произносит всего три слова: «Поддерживаю ходатайство следствия!»

По словам Н. Скворцова, «чтобы жалоба на действия или решения следователя легла на стол вышестоящего прокурора области и была им лично рассмотрена, нужно потратить 5 месяцев. Система работает только на вход за решетку, на выход — только если сильно повезет. Как ни странно, но основная роль адвокатов сводится к посещению СИЗО. Это не потому, что адвокаты — бездари. Просто система пока налажена именно таким образом».

Что же делают суды?

— Суды штампуют постановления о заключении людей под стражу, удовлетворяя практически все ходатайства следствия, — говорит он. — Основания простые: тяжесть вменяемого преступления, человек может скрыться. А если он имеет загранпаспорт — то ему совсем не повезло. Также в качестве причины заключения под стражу указывается возможность оказывать противодействие ходу расследования (прятать документы, склонять свидетелей к даче заведомо ложных показаний, прятать улики). То есть следствию и суду на стадии заключения людей под стражу не нужны факты, нужны только предположения («может»).

Где решается судьба человека?

— «Думаете, судьба человека решается в совещательной комнате судьей наедине с законом? Я полагаю, что его судьба решается перед самим судебным процессом в кабинете судьи, — говорит Н. Скворцов. — Когда в этот кабинет заходят следователь с прокурором и говорят судье: «Этого можно закрывать, «доказухи» полно, на несколько лет хватит». Еще более интересен комплект документов, которых достаточно, чтобы закрыть человека под стражу или поместить под домашний арест.

— «Закрыть можно любого, была бы команда «закрыть», и это — не преувеличение, а реальность, — уверен юрист. — Скажу честно, чтобы ни у кого не было иллюзий, помощи от вышестоящих судов по уголовным делам ждать не приходится».

А что думают по этому поводу сами судьи, прокуроры и следователи?

По признанию представителей суда и правоохранительных органов, которые присутствовали на заседании Совета ОП Саратовской области, ошибки могут быть, но они незначительны. А все дело в законе. «Как написано в законе, так и работаем», — примерно такими были их ответы.

Посмотрим, как пойдут дела после Постановления Пленума ВС РФ. Ведь теперь от уголовной ответственности разрешат освобождать даже тех предпринимателей, которые ранее были судимы по неэкономическим статьям, например, за дорожную аварию с жертвами. Главное, что человек впервые обвиняется именно в экономическом преступлении и возместил ущерб.

Правоохранителям запретят возбуждать на предпринимателей дела по статье УК РФ «Мошенничество» без заявления потерпевших. Так что следователи не смогут выдумывать на ровном месте обвинения для давления на бизнесмена. Введены и более строгие толкования, запрещающие арест предпринимателей по обвинениям в экономических преступлениях.

На самом деле, постановление Пленума ВС — это всего лишь рекомендация, не применять которую в своей работе судьи, мягко говоря, не могут. Это означает, что хотя и Уголовный кодекс останется прежним, но суды должны действовать в рамках рекомендаций ВС.

И как тут не вспомнить народную поговорку: «Закон — как дышло, куда повернул, туда и вышло». Не на пустом же месте появляются народные мудрости.

В конце следует добавить, что общественники, к сожалению, тоже иногда становятся на сторону тех, кто оказывает давление на бизнес. Те же члены ОП регулярно проводят разного рода рейды по объектам предпринимательства под предлогом общественного контроля. Но случайно или так совпадает, что нередко в центре их внимания оказываются те предприниматели, к которым есть претензии со стороны исполнительной власти.

Очевидно, что улучшая предпринимательский климат в стране, власть должна отправлять соответствующие сигналы в регионы для обуздания порочной практики использования не только суда, но и общественников в качестве механизма давления на бизнес. Будем надеятся, что последное Постановление Пленума Верховного Суда РФ будет своеобразным сигналом не только для судов, но и других властных и общественных структур.