Недавно Уполномоченный по правам человека в Саратовской области Татьяна Загородняя обсудила проблему детского суицида с Уполномоченным при Президенте РФ по правам ребенка Анной Кузнецовой. Омбудсмены пришли к выводу, что нельзя замалчивать проблему отсутствия возможности оперативно получать информацию о том, что происходит с нашими детьми, которые оказываются на грани рокового шага…

Шумная кампания на ТВ и в прессе развернулась три года назад, когда мы уличали заграницу в чудовищных преступлениях против детей в приемных семьях. Благодаря такой неравнодушной реакции общества был принят закон «Димы Яковлева» и установлен запрет на усыновление российских детей иностранцами, а вот сегодня закон этот воспринимается как несущественный на фоне зашкаливающей статистики убийств и самоубийств наших российских детей, насилия и издевательств над ними у себя на родине.

Теперь мы пристальней вглядываемся в очередную трагедию: мать убила детей и покончила с собой, убила в депрессивном состоянии, с особой жестокостью. Варианты – не кормила, оставляла плачущими на морозе. На похоронах при этом масса стенающих сердобольных родственников, не утихающие комментарии в сетях от тех, кто еще вчера прекрасно видел эту семью, знал, что жилья своего нет, работы нет, кормить детей нечем. «Мы и не подозревали!» — убийственная фраза, поражающая своим равнодушием. Возьмите любой регион и с пугающей регулярностью криминальные репортажи будут появляться на страницах местных изданий. Иногда слово в слово. Иногда в изданиях, где сами без обиняков позволили себе уволить многодетную мать-журналистку, лишив ее возможности содержать семью. А суд еще и оправдал действия работодателя.

Информация ежедневно нас отравляет. Потому что зачастую не дает ответов на вопросы, ПОЧЕМУ ТАКОЕ МОГЛО ПРОИЗОЙТИ?

Саратовскую область всколыхнула история с многодетной приемной семьей, где истязательницей оказалась опекунша восьмерых детей. Приговором суда многодетной профессиональной родительнице был вынесен приговор: 4 года 8 месяцев лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии общего режима с заключением под стражу в зале суда. Как получилось, что женщина, имевшая педагогический опыт и работавшая когда-то в детском саду, стала для тех, кого ей доверило государство, настоящим врагом и угрозой? Ведь она регулярно и по нескольку раз успешно проходила все необходимые медицинские освидетельствования и проверки, признающие ее вменяемой и вполне дееспособной? И как это нужно было влезть в доверие органам опеки, которые навещали подопечных не реже, чем раз в полгода?

В основе материалов следствия по уголовному делу, а оно было соответственно заведено — признания самих мальчиков и девочек, после изъятия из семьи рассказывающих об устраиваемых им деспотичной и крутой на расправу «мамой» «воспитательных мерах». Прежде дети молчали, так как опасались, что, даже после того как станет известна вся правда, ничего не изменится и их по-прежнему оставят жить вместе с опекуном. Вот так же молчал, и при этом терпел издевательства, побои, унижения и насилие 8-летний ребенок при родной матери, действовавшей заодно с отчимом-ублюдком. Подросток вынужден был наложить на себя руки. Подонки получили по заслугам. Мужчине дали 24 года лишения свободы с отбыванием в наказания в колонии строгого режима, женщине — 18 лет колонии общего режима. Не удовлетворяет в этой истории только жажда мести в отношении полнейшего равнодушия соседей, родственников и просто знакомых, как будто в полной изоляции жила семья, где ребенок наверняка взывал о помощи.

Органы, осуществляющие профилактику и надзор за приемными детьми, хотя бы номинально существуют! А за доведенного до самоубийства, растерзанного мальчика какие из педагогов или психологов были привлечены хотя бы к дисциплинарной ответственности, как не доглядевшие?

Если ребенок плачет, соседи где-нибудь в штатах немедленно вызывают полицию, там за границей, которую нередко обвиняют в зверствах по отношению к детям, ребенка даже дома на минутку одного оставить нельзя по закону. А у нас, если у тебя бронированная дверь, высокий забор, ребенок изначально под угрозой твоей шизофрении?

Всюду призывы к родителям звучат быть более бдительными в отношении киберзависимости своих чад, ранней половой неприкаянности подростков, раннего знакомства с алкоголем и наркотиками, препятствовать вовлечению в деструктивные группы. Отвлекается внимание от беззащитного положения детей в семье, где родителей самих нужно лечить от психозов, зависимостей, беспорядочных половых связей, моральной распущенности, отвлекается внимание от равнодушия государственных служб, лиц, которые еле-еле ворочаются, в то время, как именно они должны патронат осуществлять на деле, а не фиктивно. Разбирательство же идет по факту, когда трагедия уже произошла.

Эту статистику я выуживала из различных источников. Не меньше тысячи детей в год гибнет в России от рук родителей (оценка Генпрокуратуры), как минимум, 38% всех актов насилия над детьми осуществляется близкими родственниками. По уровню смертности от самоубийств среди подростков 15-19 лет Россия занимает первое место в Европе и одно из первых мест в мире. На 100 тысяч детского населения приходится 19,8 случаев суицидов. В последние годы частота суицидов 10-14-летних детей колеблется в пределах от 3 до 4 случаев на 100 тысяч, а среди подростков 15-19 лет — 19-20 случаев, превышая средний мировой показатель по этой возрастной категории населения в 2,7 раза. В среднем в стране ежегодно кончают с собой более 200 детей и 1,5 тысяч подростков.

В чём же дело, почему взрослые в России настолько жестоки к приёмным детям и своим собственным? В приемных семьях одна из причин – неравенство выплат на «своих» детей и приемных. Коммерциализация профессиональных родителей якобы должна была упрочить их морально-нравственный облик, ведь государство вам реально помогает поднимать сирот! На деле все обстоит не так, как бы хотелось. Вот почему усыновлять в России детей не спешат, гораздо выгоднее, когда они приемные, а ты у них опекун. «Мы усыновили племянника, а когда узнали, что опекая его, получали бы намного больше денег, решили статус поменять, но нам отказали!» — делился «бедой» один знакомый. Другого решения он не принял, отдал мальчишку снова в детский дом. Может оно и лучше?

— Такие понятия, как патриотизм, гражданский долг, моральные нормы и нравственные принципы в обществе сходят на нет – а потому нет ни жертвенности, ни терпения, ни толерантности, как бы к ней ни призывали. Множатся эгоистические потребительские воззрения, мракобесие, элементарное невежество. Потерявшие веру в окружающих наши дети становятся наиболее восприимчивыми к пропаганде идеологов экстремизма и терроризма, дающим моральное оправдание противоправным действиям. А потому суициды надо ставить на одну доску с терроризмом! – уверена Уполномоченный по правам ребенка в Саратовской области Татьяна Загородняя. — По области волной прокатилась эпидемия суицидов среди несовершеннолетних. Одна из причин – вовлечение подростков в сетевые «группы смерти». Однако как противостоять враждебной идеологии не имея собственной? Статьей 13 Конституции Российской Федерации закреплено политическое многообразие, многопартийность и определено, что «никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной». Многие родители противятся даже факультативным урокам Православия, дескать, ребенок вполне имеет право быть буддистом, когда вырастет или атеистом, как родители. Спорить о религиях, какая лучше, неблагодарное дело. И не споры нам нужны, а все-таки объединяющая, целостная стратегия. Как привить детям ценности и принципы цивилизованного законопослушного гражданина, отрицающего криминал и насилие, пропагандирующего патриотизм, высокие нравственные идеалы, социальную ответственность «за ближнего», которого приручил.

У детей душа чистая и ранимая при всем своем несовершенстве и ранней развращенности, тонко реагирующая на обиды, эмоционально нездоровый микроклимат в семье или школе. Увидеть опасности должны уметь школьные психологи, которых прежде задвинули дальше некуда в учебных заведениях, перевели в разряд простых школьных учителей, и которых сейчас возвращают в кризисные службы урегулирования конфликтов.

По мнению детского омбудсмена, «сегодня нужно сделать все возможное для выяснения истинных причин случившегося. Нужен быстро работающий механизм – я не зря сравнила терроризм, экстремизм с опасностью информационной войны, в которую втягивают наших детей, сознательно развращают. Рада, что вокруг меня множество неравнодушных людей, которые готовы сознательно жертвовать временем, исследуя Интернет, каждый день я получаю от своих помощников, а это в основном молодые люди, сканы страниц из соцсетей, информацию с сайтов, которую необходимо считать экстремистки опасной, запрещать, блокировать, а помимо этого наказывать виновных, посягающих на жизни наших детей», — говорит Загородняя.

Очевидно, что многие заинтересованные органы службы пытаются найти способы ограждения детей от всего, что может нанести вред их психологическому развитию посредством социальных сетей, изучают лучшие практики по регионам, опыт успешных учебных заведений. Проблема также обсуждается на разных общественных советах и круглых столах.

Только вот резолюция иногда на подобных заседаниях общественности не перестает удивлять: «Ответственность за информационную безопасность детей в первую очередь лежит на родителях». Жизнь, однако, примеры дает противоположные. Педагог-психолог одной из школ в Прибайкальском районе Бурятии подозревается в неоказании помощи ученице, которая покончила с собой, как сообщает пресс-служба республиканского СУ СКР.

Уголовное дело возбуждено по ст. 125 УК РФ (оставление без помощи лица, находящегося в опасном для жизни или здоровья состоянии). По данным следствия, 15-летняя ученица одной из сельских школ оказалась в серьезной психотравмирующей ситуации и три раза обращалась к школьному педагогу-психологу за помощью. При этом девочка дважды предпринимала попытки покончить жизнь самоубийством, о чем ставила в известность учительницу, доверявшую «чутью»: кто говорит о самоубийствах – чаще всего их не совершает. На самом деле каждый последующий суицид притупляет чувство страха. Ребенок верит в то, что его остановят, спасут, как и в то, что смерти нет, есть лишь переход «на иной уровень более совершенной реальности», где нет предательства, лицемерия, жестокости.

Все попытки ответить на вопросы ПОЧЕМУ, в аналитических обзорах далеки от реальности и страдают пафосной назидательностью.

По мнению психологов, в большинстве случаев суицид — это некий процесс, который разворачивается во времени, когда человек обдумывает свои перспективы, ценность жизни, поступки тех людей, которые его окружают. Признаки, свидетельствующие о психоэмоциональном неблагополучии человека: частые ссоры с родителями, вспыльчивость в общении с друзьями, сниженный фон настроения, пессимистические высказывания.

Чем больше человек погружается, в тоску, печаль и грусть, в суицидальные мысли, тем больше он склонен воспринимать мир как трагичный, он перестает реагировать на радостные события — сознание начинает как бы выбирать из окружающего мира только то, что соответствует безрадостности, безвыходности. Суженность сознания обратима – если человеку вовремя оказать психологическую помощь, он выйдет из этого состояния и снова начнёт радоваться жизни.

В начале декабря с моста через Волгу в Саратове спрыгнула 17-летняя девушке. Очевидцы утверждают, что перед прыжком ее видели заплаканной и без верхней одежды. Она долго думала перед раковым прыжком. Предположительно, девушка с кем-то переписывалась. Машины проезжали мимо, но никто не остановилась и не спросило, что с ней случилось. Девушка погибла.

Психологи сходятся во мнении, что важно создать условия, чтобы дети могли поговорить о своих переживаниях со взрослыми, получить поддержку и помощь в определении личного отношения этому событию. Такой разговор должен быть в форме диалога, в котором ребенок может высказаться. Нужно объяснять детям, что нет ничего стыдного в том, чтобы иметь проблемы и обращаться за помощью, а также рассказать, куда и к кому они могут обратиться за помощью конкретно.

Нужно четко противостоять процессу промывания мозгов, разрушения культуры личности, депрограммированию (в превратном смысле) сознания каждого человека. День изо дня подростку (да часто и малому ребенку) прививается информация, состоящая из аморальных лозунгов. Весь этот безнравственный негатив оседает в неокрепших душах подростков.

Большинство родителей уже сильно озабочены тем, что в государственных школах отсутствует нравственное воспитание, то есть школа не развивает в ребенке добрых начал — любви к ближнему, уважения к старшим, любви к родине. Целое поколение теряет нравственные ориентиры в жизни, а для многих наших молодых подростков жизнь теряет нравственное наполнение и превращается в деградацию и разложение. Чтобы уберечь подростка от этой грязной топи, прививать следует неустанно «хорошее, доброе, вечное».