Новый уполномоченный по правам человека в Саратовской области Татьяна Журик дала эксклюзивное интервью ИА «Взгляд-инфо».

Наш собеседник, в частности, отметила: «Меня только что назначили, и сейчас я постараюсь разобраться по всем ситуациям с нарушениями прав человека, и по итогам моей работы за 100 дней я дам обширную пресс-конференцию. Там мы поговорим о всех проблемах, которые на сегодняшний день есть, более детально и предметно».

Также новый уполномоченный ответила на широкий спектр вопросов: от кого поступило предложение занять пост главного защитника прав населения, и было ли для нее это неожиданностью, как она намерена строить работу и кого готова взять себе в общественные помощники.

Речь шла и о ситуации с соблюдением прав заключенных, деле Артема Сотникова и правозащитной деятельности его матери Ларисы.

— Татьяна Владимировна, предполагаем, что предложение занять должность уполномоченного по правам человека стало для вас неожиданным … Или вы все-таки, возможно, на уровне интуиции предполагали, что такое должно произойти?

— Я хочу честно сказать: я не предполагала, что такое может произойти, и когда меня выдвинули общественники, то для меня это стало новостью, с другой стороны — я понимала, что мы — управление Министерства юстиции и я как его руководитель – очень плотно взаимодействовали с общественными организациями, в том числе и правозащитного толка. На территории области мы реализовывали федеральный закон об оказании бесплатной юридической помощи, проводили большую работу по законопроектам, поэтому говорить о том, что работа уполномоченного по правам человека и правозащитная в деятельность в целом была для меня непонятной или существенно отличалась от той, что мы вели, я бы не стала. По большому счету, любой руководитель любого федерального органа работает с людьми: к нему обращаются граждане, иногда и за пределами компетенции органа. В рамках своих полномочий мы пытались помогать всем. В результате, конечно же, и у населения, и у общественных некоммерческих организаций, и партий сложилось о нас впечатление не только как о регистрирующем и контролирующем органе.

Не знаю, как возникла моя кандидатура, кто первым ее предложил, но, когда пошло обсуждение на Общественной палате, надо сказать, в этот момент времени для меня уже вопрос выбора, наверное, встал. То есть я уже начала думать, что, возможно, эта работа – продолжение той, которую я вела.

— И все-таки, кто вам персонально сообщил, из чьих уст прозвучала информация, что Вас предлагают на этот пост?

— Во-первых, я изначально стала слышать это из уст представителей Общественной палаты, от членов Общественной палаты. Это и Валентина Михайловна Боброва, это и Таисия Витальевна Якименко, это и Георгий Васильевич Фролов. Когда встал вопрос о том, что истекает срок полномочий уполномоченного по правам человека, они мне говорили о том, что, может быть, стоит задуматься над этой деятельностью, однако большого значения этому я сначала не придавала. И когда встал вопрос о моем выдвижении, для меня это было не новость. И Сергей Утц подписал документ по выдвижению… Все со мной разговаривали…

— Вас поддержало и правительство Саратовской области. Какие-то условия Вам при этом выдвигались?

— Никаких условий мне правительство области не ставило. Но, во-первых, конструктивное взаимодействие у нас возникло в результате моей деятельности как начальника регионального Минюста. Соответственно, мы тесно взаимодействовали и с органами местного самоуправления в рамках регистрации уставов муниципальных образований; я активно принимала участие во всех мероприятиях, которое проводило областное правительство – для того, чтобы реализовать собственные полномочия, и для того, чтобы что-то совершенствовать или предотвращать какие-то негативные явления. Нужно сказать, что и в рамках работы начальником регионального управления Министерства юстиции, и после предложения стать уполномоченным по правам человека никогда никаких-то условий или требований мне ни со стороны областного правительства, ни иных государственных структур не поступало.

— Не давая оценку деятельности Вашей предшественницы Нины Лукашовой, тем не менее, чем бы Вы хотели отличаться от нее, как Вы намерены строить работу, что собираетесь поменять – в работе с общественными организациями, с населением. Ведь существует, например, и институт общественных помощников уполномоченного, которые работают в районах; что-то в его деятельности есть желание поменять?

— Институт уполномоченного на территории нашего региона существует уже достаточно продолжительное время, и, конечно, я постараюсь в первую очередь изучить весь положительный опыт, который есть в этой работе. И я считаю, что он наработан, он есть. Уполномоченный всегда своевременно реагировал на все обращения граждан, участвовал, например, и в координационном Совете при Минюсте и высказывал там свои мнения, как по поводу совершенствования законодательства, так и по поводу решения конкретных проблем. Вот эту позитивную практику мне бы, конечно, хотелось бы сохранить, сохранить и уполномоченных лиц, которые выступали в качестве помощников в муниципальных районах.

С чего бы мне хотелось начать свою деятельность, это, наверное, с работы с обращениями граждан — для того, чтобы решать проблемы, которые возникают у каждого конкретного человека, потому что деятельность уполномоченного, прежде всего, связана именно с этим. На основе анализа обращений граждан можно будет сделать выводы по поводу того, что мешает гражданам реализовывать права. Нередко бывают и пробелы правового регулирования, есть несовершенство законов, которые применяются, сложившаяся правоприменительная практика. Мне бы хотелось все это проанализировать и, возможно, участвовать в законотворческой деятельности областной думы, так как, по большому счету, принимая областные законы, дума тоже реализует права и свободы граждан. И, конечно, я будут более активно привлекать к своей деятельности правозащитные организации, потому что они уже более подробно разбираются в тех вопросах, которыми они конкретно занимаются. И их положительный опыт мне, конечно, очень бы хотелось использовать в своей работе. Поэтому мы, конечно, возобновим деятельность Общественного совета, который был при предыдущем уполномоченном, и соответственно, я собираюсь активнее работать с людьми, которые на добровольной основе, самостоятельно занимаются проблемами, которые есть в регионе.

— За время работы Вашей предшественницы сложилось впечатление (это признано многими), что уполномоченный по правам человека – это такое передаточное звено по пересылке корреспонденции. Почему так получилось? Может, законодательство ограничивает уполномоченного? Насколько его деятельность отрегулирована, не существует ли каких-то барьеров, которые Вам хотелось бы ликвидировать?

— Мне кажется, что этот вопрос несколько преждевременный, так как чтобы понять, что мешает, а что помогает, нужно хотя бы какой-то период времени поработать. Но, на первый взгляд, законодательство об уполномоченном по правам человека у нас очень демократичное, и оно позволяет использовать различные механизмы для того, чтобы решать конкретные насущные проблемы. А пересылка документов будет осуществляться, потому что мы будем запрашивать компетентные органы. Ведь есть гражданин, чьи права нарушены, и есть конкретное должностное лицо, которое совершило определенные действия, которые привели к тому, что либо права были нарушены, либо наоборот – пытаясь помочь этому гражданину, мы что-то делаем в рамках своей компетенции. Здесь очень важно разобраться, действительно ли у данного гражданина есть это право.

Многие граждане изначально обращаются не в тот орган, который может и должен решать их проблемы, и этим нужно заниматься. То есть деятельность уполномоченного – это не только пересылка документов, это детальный анализ ситуации, а чтобы детально разобраться в ситуации, нужно видеть, были ли нарушения со стороны должностных лиц в отношении данного гражданина, либо, может быть, изначально был нарушен процессуальный порядок. У меня на приеме была гражданка, у которой были большие долги за ЖКУ. Она говорила, что ей неправильно начисляют, так как у нее имеются льготы. Я поинтересовалась: «А что Вы сделали, чтобы реализовать свое право на льготы?». Ведь есть заявительный порядок: нужно пойти написать заявление… И после того, как мы с ней обратились, она действительно стала иметь льготы, и все было пересчитано. То есть изначально гражданину нужно было подсказать, в какой орган ему необходимо обратиться.

К сожалению, в деятельности всех органов и структур присутствует человеческий фактор, и я думаю, что если действительно нарушаются права, то можно привлекать к ответственности, если сами органы не привлекают. Но законодательство (об уполномоченном – авт.), на первый взгляд, абсолютно годится для того, чтобы все свои полномочия реализовывать, но со временем у меня, возможно, будут какие-то предложения, и я их тогда озвучу.

— То есть Вы, проще говоря, собираетесь бороться с человеческим фактором в отношении чиновников к населению?

— Не то чтобы бороться. Это слово мне изначально не нравится. «Бороться» – это неправильное выражение. Я изначально думаю, что нужно заниматься правовым просвещением – пропагандой правовых знаний — в обязательном порядке. Я думаю, что нужно конкретно и детально изучать ситуации, которые есть. И я собираюсь бороться с отписками. Учитывая, что у меня есть юридическое образование, я считаю, что у меня достаточно опыта практической деятельности и правовых знаний для того, чтобы разобраться в конкретной сложившейся ситуации.

— Одним из направлений работы уполномоченного является защита прав заключенных. У Вас, как руководителя управления Минюста, наверняка сложилось представление о ситуации с правами осужденных в Саратовской области.

— Права всех граждан могут нарушаться, в том числе и заключенных. В моей практической деятельности, как руководителя управления Минюста, меньше всего жалоб приходило из мест лишения свободы. Этим вопросом я собираюсь заниматься в процессе своей работы, и тогда можно будет судить, чаще ли нарушаются права заключенных, чем права других граждан, или нет. Я бы так, наверное, не говорила: мне кажется, что права могут нарушаться как в местах лишения свободы, так и в повседневной жизни.

— Но ведь осужденные более уязвимы, чем остальные граждане. Говорят, что большинство жалоб просто не выходит за пределы учреждений УФСИН.

— Мы в этом будем разбираться.

— В апреле 2012 года, после убийства в ИК-13 Артема Сотникова, его матери пришлось буквально в одиночку, своими силами добиваться справедливости; во многом благодаря ее активности дело не удалось замять и спустить на тормозах. Почему в итоге ей пришлось стать «самостийной» правозащитницей, при том, что существуют надзирающая прокуратура, следственные органы, Общественная наблюдательная комиссия, Общественный совет при УФСИН и другие органы и структуры?

— Я бы не стала говорить, что «своими силами». В этой ситуации, скорее всего, разбирались все, кому было положено в этой ситуации разбираться – и правоохранительные органы, и Генеральная прокуратура, мы знаем, была и проводила проверку. Мы знаем, что были представители уполномоченного по правам человека в Российской Федерации. Соответственно, мне кажется, ситуация была объективно рассмотрена. Но подробно по ситуации я не готова сказать, так как по роду своей деятельности я с этим не сталкивалась, и у меня, как человека, не сложилось такое впечатление, что она борется со всеми в одиночку.

— Учитывая, что Лариса Сотникова уже фактически выполняет правозащитные функции, Вы готовы ей предложить стать общественным помощником уполномоченного по правам человека?

— Я готова предложить стать общественным помощником всем, кто желает таковым быть, но у меня к этим людям будут определенные требования. Мне хотелось, чтобы они, во-первых, разбирались в проблематике. То есть нужно хотя бы понимать, о чем идет речь. Для примера: я бы хотела быть врачом, но я не могу им быть, потому что у меня нет ни определенных навыков, ни знаний и так далее. Поэтому мне хотелось, чтобы те люди, которые будут со мной работать, были профессионалами в своей сфере деятельности и понимали проблематику, которая есть. Бороться за права граждан нужно, не только наказывая конкретных должностных лиц, но еще и устраняя пробелы в законе, которые есть, делать мониторинг ситуации в других регионах, проводить социологические опросы, и это большой арсенал действий, которые позволят проанализировать ситуацию не с позиций конкретного человека, а с позиций объективного мнения, которое будет складываться из разных источников.

Я буду признательна всем, кто захочет со мной сотрудничать. У нас на территории региона очень много вузов, которые позволяют готовить очень хорошие кадры, я буду общаться со всеми, в том числе и с юридическими клиниками, которые есть при вузах. Особенно это важно в тех случаях, когда обращается за помощью гражданин, чьи права нарушены, и ему требуется судебный порядок защиты; в этом случае ему помогут написать исковое заявление, а если он сам не может представлять свои интересы в суде, есть целая система бесплатных адвокатов, которые могут очень грамотно, обоснованно, с вескими доказательствами защищать права. Любой ситуацией нужно очень детально, предметно заниматься, и я готова со всеми сотрудничать, но в рамках того, чтобы совершенствовать и защищать действительно нарушенные права.