«Хочешь по закону?!…» или возможно ли поймать «золотую рыбку правды» в «мутных водах» Федерального агентства по рыболовству? 

В марте этого года Президент РФ, выступая на расширенном заседании коллегии Генеральной прокуратуры Российской Федерации, призвал к строгому соблюдению закона при проведении процедур по сокращению работников. Да казалось бы, и без этих указаний различные процедуры реорганизации, ликвидации организаций, сокращения и увольнения сотрудников должны проходить исключительно в рамках действующего законодательства – особенно когда это касается государственных органов власти! Тем более, что это законодательство очень подробно регламентирует подобные процедуры.

Однако наша жизнь действительно «богаче фантазий» и даёт нам столь яркие примеры вопиющих нарушений прав работников, волокиты и формализма, требует вовлечения в разбирательство очевидных ситуаций такого количества ведомств и должностных лиц, что невольно в очередной раз убеждаешься: для многих чиновников управление – это «не результат, а процесс»!

В августе 2016 года в адрес Уполномоченного по правам человека в Архангельской области Л.В. Анисимовой обратилась С., сотрудник Двинско-Печорского территориального управления Росрыболовства, с жалобой на нарушение её прав при реорганизации данного управления и сокращении в связи с этим должностей федеральной государственной гражданской службы. Уведомление о предстоящем сокращении С. получила в апреле 2016 г., затем ей в соответствии с законодательством были предложены для замещения другие должности, от которых она отказалась. Сама процедура увольнения сокращаемых сотрудников произошла, когда С. находилась в очередном трудовом отпуске, и про неё «забыли» под надуманным предлогом – не написала заявления об увольнении в связи с сокращением (заметим, что законодательство и не предусматривает написание такого заявления). Выйдя из отпуска, С. не смогла добиться информации о своём правовом статусе – никто не знакомил её с приказом об увольнении в связи с сокращением штата либо о переводе на службу в другой государственный орган, не выдавал трудовую книжку и расчёт. Человек, посвятивший государственной гражданской службе в Двинско-Печорском территориальном управлении Росрыболовства более пяти лет, добросовестно исполнявшей свои должностные обязанности и имеющей в связи с этим поощрения, слышал от должностных лиц только одно: «А ты к нам теперь никакого отношения не имеешь»… Поскольку служебный контракт с ней расторгнут не был, С. продолжила исполнение своих обязанностей, несмотря на попытки руководства запретить ей доступ на место службы. Надо отметить, что эти попытки прекратились только после вмешательства Уполномоченного – до разрешения вопроса об увольнении С. выделили отдельное помещение для работы.

Дальше история развивалась по всем правилам бюрократической волокиты: отвечая на запрос Уполномоченного, руководитель Двинско-Печорского территориального управления (несмотря на то, что реорганизация его ещё не была завершена), пытался возложить ответственность за проведение процедуры освобождения С. от замещаемой должности на правопреемника – Северо-Западное территориальное управление Росрыболовства. Однако руководство Северо-Западного управления считало, что данный вопрос его не касается, поскольку С. является сотрудником Двинско-Печорского управления. При этом самой С. в неформальной обстановке периодически задавался вопрос: «Ну что – ты хотела по закону?..» Непосредственно Росрыболовство – вышестоящий федеральный орган власти, привлечённый Уполномоченным по правам человека в Архангельской области к разрешению спора его территориальных управлений, оказался неспособным поставить точку в этой дискуссии. В чём кроется причина такой внутриведомственной «анархии» — в нежелании предпринимать решительные шаги по отношению к подчинённым структурам? в отсутствии исполнительской дисциплины? в опасениях взять на себя ответственность?

Несмотря на то, что в конце концов Северо-Западное территориальное управление Росрыболовства издало 12 сентября 2016 г. приказ об увольнении С. в связи с упразднением государственного органа, внесло соответствующую запись в её трудовую книжку и тем самым признало свои обязательства как правопреемника представителя нанимателя по отношению к С., принимать меры по окончательному расчёту с ней оно отказывается – несмотря на наличие соответствующего указания от Росрыболовства. Вместо этого С. предлагается написать заявление о том, как и в какой форме она будет получать трудовую книжку с соответствующей записью об увольнении. И даже документы, запрошенные С. и необходимые ей в дальнейшем для реализации её пенсионных, трудовых и иных прав, до сих пор не выдаются. А без выдачи трудовой книжки, иных документов и окончательного расчёта процедуру увольнения нельзя считать завершённой.

Какие ещё эпитеты можно использовать для характеристики сложившейся ситуации, кроме «махровый формализм» и «волокита»? Основным лейтмотивом этой печальной и по сей день не завершившейся истории стали ежедневные и неоднократные в течение каждого рабочего дня телефонные переговоры сотрудников аппарата Уполномоченного с сотрудниками всех участвующих в представлении «театра абсурда» ведомств от Архангельска до Москвы, получение от них обрывочной и не всегда достоверной информации, а также разъяснение очевидных норм законодательства и бесспорных прав С., нарушение которых продолжается по настоящее время. Особое недоумение вызывают изначально высказывавшиеся сотрудниками Северо-Западного территориального управления Росрыболовства предложения решать спорные вопросы в судебном порядке: следуя этой логике, судебное решение должно выступить заменой стандартному кадровому и финансовому решению – увольнению работника, выплате ему расчёта и др. Или истинное предназначение управленцев заключается в исполнении решений, которые за них будет принимать суд?

Всё более погружаясь в «водные пучины» произвола, царящего в Федеральном агентстве по рыболовству и его территориальных органах, невольно задаёшься вопросом: а случайна ли сложившаяся ситуация круговой поруки всех официальных участников данного разбирательства – Росрыболовства и его территориальных управлений — Двинско-Печорского и Северо-Западного – по такому, казалось бы, очевидному и максимально регламентированному случаю? Ведь в конечном счёте всё упирается в одно – где взять деньги для окончательного расчёта с С. и кто возьмёт на себя ответственность их выплатить, так как, судя по всему, ранее предназначенные для этого средства уже кем-то израсходованы. И вот тогда закономерным становится вопрос не только о незамедлительном восстановлении прав С., нарушенных грубейшим образом, но и о необходимости и целесообразности полномасштабной проверки всей процедуры реорганизации Двинско-Печорского территориального управления Росрыболовства, включая в первую очередь проверку финансовую.

Учитывая сложившуюся ситуацию, непозволительным образом затянувшиеся сроки её разрешения, Уполномоченный вынужден обратиться и в Минсельхоз России как вышестоящий по отношению к Росрыболовству орган власти, и в Генеральную прокуратуру РФ. Несмотря на всё новые препятствия, возникающие на пути восстановления прав С., и постоянно расширяющийся круг вовлечённых в разрешение проблемы ведомств, Уполномоченный всё же надеется, что процедуру увольнения С. не придётся завершать в режиме «ручного управления» с участием Президента РФ…