журнал о правах человека и деятельности национальных учреждений по их защите
Деятельность омбудсманов
Справочная информация
Исследования
Правозащитный дайджест


Ссылки на сайты Уполномоченных
Александр Музыкантский: «Киев напугал всех. Страх стал определяющим в поведении всех уровней власти»

Александр Музыкантский.

В прошлом году правозащитные организации Human Rights Watch и Amnesty International опубликовали отчеты о нарушениях прав человека в России. Авторы отчетов называют нынешнюю ситуацию с соблюдением прав человека в России наихудшей за последние 25 лет. Это и новые репрессивные законы, и преследования активистов оппозиции. «Мы говорим о том, что в России разрабатываются прямые инструменты репрессий», — заявил директор Amnesty International по Европе и Центральной Азии Джон Дальхузен. И это несмотря на то что права и свободы человека и гражданина российская Конституция называет высшей ценностью.

Александр МУЗЫКАНТСКИЙ, уполномоченный по правам человека в Москве, — о своей работе в условиях несвободы.

— На днях депутат Мосгордумы Михаил Москвин-Тарханов предложил запретить всевозможные митинги в пределах Бульварного кольца и около административных зданий. «Может быть, навсегда», — сказал он. Его цитата: «Это должно быть выдрессировано, как собака Павлова, — только санкционированные митинги, только протесты, которые проходят в рамках закона». А спикер Мосгордумы Платонов считает, что депутаты не должны иметь возможности встречаться с избирателями в любом месте, где они пожелают. Как вы оцениваете эти предложения?

— Депутата Москвина-Тарханова я помню как представителя фракции «Демократическая Россия», когда он был избран в самый первый состав Мосгордумы. Он — один из немногих, кто в течение 20 лет является депутатом городской думы, то есть с самого-самого первого дня, «с младых ногтей». Эволюция его замечательна. Тогда он сам участвовал в митингах, я прекрасно это помню, и ратовал за разрешение митингов и демонстраций. А сейчас, конечно…

Киев напугал всех. В 2004 году напугала киевская «оранжевая» революция, и на протяжении нескольких лет этот страх перед «оранжевой» революцией в России стал определяющим.

— А после этого в УК появилась статья об экстремизме…

— Да, и страх стал определяющим в поведении всех уровней власти, начиная с самого высокого. Появление такой организации, как «Наши», — это прямое следствие этого страха. Ведь говорили же тогда откровенно, зачем «Наши» появились: «Как зачем? А вдруг на улицу выйдут точно так же, а мы против них этих выпустим». Это изречение Павловского. Он тогда вернулся из Киева, где был главным представителем российской общественной мысли. Он полгода там просидел, пользовался огромными полномочиями, у него были огромные ресурсы, и не только материальные. У него был еще и ресурс использования президента Российской Федерации Путина. Путин в 2004 году во время избирательной кампании семь раз встречался с Януковичем и два раза его поздравлял с избранием президентом.

За 10 лет ничего не изменилось. Те же люди, которые абсолютно проиграли ситуацию в 2004 году, — сейчас остаются нашими главными специалистами на всех телеканалах. Тот же Павловский, тот же Марков.

— А разве Павловский сейчас не отодвинут от властных рычагов?

— Он не отодвинут от средств массовой информации. Он выступает как большой политолог, как специалист по Украине и комментирует то, что там сейчас происходит. Это как раз говорит о том, что за это время, за эти 10 лет, ничего не изменилось в нашем понимании: что такое Украина, какие там смыслы, какие там общественные идеи, какие там национальные идеи.

— Но то, что было в 2004 году, и то, что сейчас произошло в Украине, прежде всего человеческие жертвы, — это по масштабу и по последствиям несопоставимо.

— По последствиям вещи действительно несравнимые. Но причина-то была одна и та же — значительная часть населения Украины желает европейского выбора. И тогда, в 2004 году, и сейчас все началось с этого.

Национальная идея

— Последние 4 года президентства Януковича, когда он всем обещал, что будет проводить пророссийскую политику, фактически были его бизнес-проектом. Он проводил отъем собственности в пользу своих родственников, в том числе ближайших, в пользу своего клана. Но он что-то должен был дать населению, если он всю экономику пустил под свой бизнес-проект? Населению он дал идею: вот демократы не смогли (Ющенко с Тимошенко), а я — приведу вас в Европу. И два года кормил этими обещаниями, раскрутил эту ситуацию до того, что все уже поняли: да, мы подписываем соглашение, мы сделали европейский выбор, спасибо Януковичу. И вдруг — бац, за три дня — стоп, обратно. Это все равно что локомотив разогнался по путям, вдруг стрелки переводятся, и он со всей силы… влетает в стену. Да еще эту стену подперли для крепости 15 миллиардами российских денег. Что будет с локомотивом? Вот это и случилось с Януковичем. Влупился со страшной силой. Такой слабый руководитель не может такие кульбиты совершать. Руководитель покрепче может. Сталин, Мао Цзэдун могли такие вещи делать, да и то не всегда получалось.

— А Путин может?

— Путин, возможно, мог бы. Произошел же поворот у нас. У нас же, у России, была тенденция на евроинтеграцию, было соглашение с Евросоюзом. До 2005—2006 годов это было общим трендом. А потом повороты на восток, Америка и Европа — наши главные геостратегические противники. Это Москва, Третий Рим. Опять мы окружены врагами, опять мы осажденная крепость, которую все обижают. В истории это много раз уже было.

Россия долго ищет свою национальную идею, найти не может, и многие говорят, что, не имея такого проекта будущего, не имея национальной идеи, — страна не может рассчитывать на долгосрочные проекты.

— Ну почему же… У нас появились идеи: патриотизм, православие, державность.

— Это лозунги. Православие у нас… Православие. Хорошо, исследования показывают, что люди считают себя православными, но если их спросить, что такое догмат Троицы, они объяснить не могут. Если попросить прочитать какую-нибудь молитву, кроме «Отче наш», ничего не знают. Если спросить: «А как часто в церкви бываете?..»

— Два раза в год — на Пасху и на Рождество.

— Два раза в год, да, но они считают себя православными. У России нет идеи, которая бы стала для людей вдохновляющим примером. И не скоро, видимо, она появится. А вот в Украине такая идея была с самого начала. Это построение европейской страны, принятие европейских ценностей. После провала подписания соглашения об ассоциации Украины с Евросоюзом выступал президент Путин, который сказал, что европейская идея — красивая идея, хорошая идея, но, понимаете, большинство-то нынешних жителей Украины не доживут до реализации. Конечно, не доживут. Национальная идея — это не то, что в четверг приняли, а в пятницу реализовали…

— В советское время национальной идеей был коммунизм.

— Да, но не с четверга на пятницу, у нас коммунизм был как светлое будущее. Национальная идея должна быть такой, в реализацию которой свои силы должны вложить несколько поколений. Вот такая вдохновляющая идея должна быть.

— А для России какая идея может быть объединяющей?

— Берем 1991 год. Под какими лозунгами тогда совершалась революция? Построение правового государства, независимость судов, независимость прессы, разделение властей. Хотя бы эти лозунги взять!

— Этого ничего уже в стране нет.

— А вот нет ничего, да. Вспомните 1991—1992 годы. Берем независимость прессы. Тогда в русском языке даже не было таких слов, как «проплатуха», «желтуха», «чернуха». Пресса действительно играла роль независимого арбитра. Я помню, Попов Гавриил Харитонович обводил статью фломастером и прямо на полях газеты писал: такому-то и такому-то — разберитесь, доложите. Казалось, цель достигнута. Помните, министра обороны Павла Грачева вызвали в Пресненский суд. Его обвиняли в оскорблении депутата Юшенкова. Суд вызвал Грачева, а министр обороны страны в заседание не явился. Что сделал тогда судья Пресненского районного суда города Москвы? Он дал команду судебным приставам — обеспечить доставление гражданина Грачева Павла Сергеевича на следующее заседание, которое состоится тогда-то. И Грачев пришел. Вот независимость судебной власти.

Московский городской суд тогда пачками отменял постановления правительства Москвы. А Верховный суд отменял указы президента. Это же было. Это и была реализация того, что было написано на знаменах в 1991 году.

Все это кончилось достаточно быстро, потому что все эти завоевания были непрочными. Мы быстро свернули туда, где находились последние не 70, а последние 200 или 300 лет. Поэтому и придумывать-то ничего не надо, нужно вспомнить лозунги, под которыми в 1991 году осуществлялась революция, и сказать, что целью нашего общества является достижение этих целей.

— Кто это скажет? Нынешняя власть, которая все эти свободы уничтожила?! Она же этого не скажет.

— Да, она этого не скажет. Но ведь в 1989—1990 годах не власть эти лозунги провозгласила, не власть. Но тем не менее на какое-то время эти лозунги стали объединяющими, определяющими и вдохновляющими.

Политическая воля

— На недавней конференции против насилия и пыток вы рассказали, что после смерти Сталина узаконенные пытки в СССР в течение 2 месяцев были прекращены тогдашним руководством страны — Хрущевым, Берией и Маленковым. И дальше ваша цитата: «Это стало возможно только после того, как в Кремле произошли изменения. Я не хочу проводить аналогии, но что, надеяться только на это? Я вам привожу пример, что это — очень многое — было сделано в очень короткое время, но до этого произошли изменения на самом верху. Это была проявлена политическая воля, это оказалось достаточно на какое-то время, по крайней мере. Вот это нам сейчас нужно».

— Действительно, достаточно ли политической воли… Я все прекрасно понимаю: и наличие репрессивной компоненты в русской культуре, и что «нравы указами не изменишь». Но пример 1953 года показал, что достаточно политической воли, хотя бы на короткий срок. Если же произошедшее потом не подкрепляется изменениями, которые происходят в глубинах, в ощущениях, в ментальности, в сдвиге ценностей, — то все это оказывается неглубоким и действует очень короткое время. Как и случилось после 1991 года. Вроде бы мы могли уже гордиться: всё, мы добились — государство правовое, пресса независимая, парламент независимый — всё, ура, всё достигнуто! А оказалось, что это достигнуто на два—три года.

— Александр Ильич, в своем выступлении вы не произнесли фамилии, но аналогия понятна: пока Путин сидит в Кремле, нам нечего ждать.

— Не обязательно одна фигура вместо другой. Могут быть и изменения, которые произойдут в голове у той фигуры. И это может быть.

— Но этой фигуре уже много лет.

— Да, много лет. Ну и что? А мы же знаем, что происходят изменения, — и в одну сторону, и в другую сторону… Вы же начали с депутата Москвина-Тарханова. Вот изменения произошли.

— Да, но это не в сторону демократии. В сторону демократии, только если Горбачев и Ельцин.

— Ельцин — типичный партийный работник, воспитанный в той системе: секретарь обкома, потом секретарь МГК, но вот у него же произошли изменения.

— А в какой ситуации могут произойти такие изменения?

— Сейчас ситуация вроде бы представляется достаточно спокойной, большинство населения получает какие-то доходы от нефтяной ренты или опосредованным образом и особенно ничего не желает. Но вот посмотрим, что было совсем недавно: около здания Замоскворецкого суда 21 февраля задерживают около 200 человек; 24 февраля около суда задерживают 230 человек, вечером на Манежной площади задержаны 430. Более 800 человек. 1 и 2 марта задержано еще несколько сотен. Кто задерживался? В том числе журналист, академик, профессор из Высшей школы экономики… Вся эта ситуация мне очень сильно и прямо, и по общему характеру, и в деталях, напоминала ситуацию начала декабря 2011 года. Кого задерживали? Я приехал тогда в отделение полиции, там сидит парень. Его уже отвезли в суд, ему уже дали пять или шесть суток. А о чем он переживает? Не то, что ему дали сутки, он переживает о другом: он аспирант, ведет семинары в вузе, и кто же будет вместо него вести семинар? Потом мне звонят: задержан Федор Амиров — это пианист, лауреат Международного конкурса Чайковского. У него концерт в Доме музыки, билеты все проданы, а его задержали. Причем его задержали абсолютно случайно: он просто вышел из филармонии, а в это время митинг на Триумфальной площади. Его задержали и тоже дали сколько-то суток, причем он даже не знает, в каком суде он находится, потому что его посадили в автобус, повезли, привезли к черному ходу, повели по лестницам, потом он оказался в зале суда. В рапорте написали, что он дрался. Он говорит: «Ну как я могу драться, я пианист, у меня пальцы на вес золота. Пианист не может драться кулаками». Хорошо. Позвонили Егоровой, позвонили Колокольцеву, сократили у него на апелляции срок с 10 до 3 дней, и к своему концерту он вышел. А иначе пришлось бы в Доме музыки объявлять: «Извините, граждане москвичи, концерт не состоится, пианист арестован».

Так вот, и сегодня задерживают тех же самых. Вот профессор, вот академик-математик, вот человек 10—12 молодых ребят, работающих программистами в еще сохранившихся в небольшом количестве очагах высокой IT-шной технологии, которая дает надежду на то, что у нас что-то может быть на мировом уровне. Этих ребят задерживают. За что этих ребят задерживают?

Еще раз активизируется мысль: а можно ли здесь что-то делать, не пора ли валить, говоря молодежным жаргоном? Кто участвовал в 2011 году в больших митингах протеста? Тогда некоторые говорили: «революция шуб». Да, за последнее время повысилось благосостояние жителей во всем мире и в России тоже. И многие члены общества вышли на уровень, когда их базовые потребности (в социологии есть такое понятие — «базовые потребности») удовлетворены. Базовые потребности — это минимум, который дает человеку спокойно жить: еда, одежда, какая-никакая квартира. Вот если этих потребностей нет, то человек действительно будет стремиться к их реализации. А когда они реализованы, что дальше?

Помните, мысль Достоевского: накорми человека — а что он потом? А потом он смысл жизни потребует ему разъяснить. Вот что происходит.

Выученная беспомощность

— Александр Ильич, как вы думаете, чье было решение устроить массовый разгон мирных людей, пришедших к суду по «болотному делу», а затем и на Тверскую?

— Конечно, не руководства ОМОНа и не руководства ГУВД города Москвы. Это политическое решение, которое принималось, может быть, даже не в каждом конкретном случае, а на целый ряд случаев, чтобы потом каждый раз к этому не возвращаться. На следующий день после задержаний я пытался узнать, сколько человек осталось в отделениях полиции. И мне в руководстве главка никто не мог на этот вопрос ответить — ни пресс-служба, ни руководство управления охраны общественного порядка, ни руководство дежурными частями. И только, когда я сам спросил у Якунина (начальник ГУВД Москвы. — Е.М.), он мне сказал: 82 человека сегодня будут отправлены в суд. Вот только так. Это точно то же самое, что было в 2011 году.

— Но задержания в 2011 году спровоцировали еще больший выход людей на улицу.

— Спровоцировали, да. Спровоцируют ли сейчас — не знаю, потому что и власти учатся, и люди учатся. Недаром же за эти годы появился термин «выученная беспомощность». Это термин из психологии, экспериментально проверенный, который для индивидуума объясняет, почему он впадает в состояние депрессии. В состояние депрессии человек впадает в основном потому, что он понимает, что его индивидуальные усилия ни к каким результатам, ни к каким изменениям привести не могут.

— Да, люди выходят, кричат: «Мы здесь власть!» — а толку никакого.

— Выученная беспомощность. Я это дело знаю более или менее профессионально, потому что книжку свою писал про гностические настроения, которые овладевают массами. Гностические настроения — это убеждение значительной части социума в том, что от их индивидуальных или коллективных усилий никаких изменений не происходит. Вот сейчас мы находимся в фазе глубокого гностического состояния социума. Но там же я приводил многочисленные примеры, что если речь идет об индивидууме, об отдельном человеке, то говорят не только про депрессию, но и про маниакально-депрессивный психоз. А маниакально-депрессивный психоз — это когда из депрессивной стадии человек внезапно, резко и немотивированно переходит в стадию маниакальную. Вот точно так же и социум: из стадии глубокого депрессивного, гностического состояния внешне немотивированно переходит в стадию манихейскую, и тогда совершаются революции. Вот это произошло в Украине. В течение нескольких недель, практически исторически мгновенно, значительная часть общества из состояния глубокой подавленности и состояния выученной беспомощности перешла к активной манифестирующей стадии. Но, к сожалению, манихейский синдром недолговечен, манихейский энтузиазм долго продолжаться не может. Если не будет каких-то значительных изменений, то общество опять постепенно погрузится в эту самую гностическую ситуацию, как у нас получилось в 90-х.

— Сейчас сотрудники полиции любое свое действие называют законным. Как определить: где законные требования полиции, а где самодурство людей в погонах?

— Определить мало. К этому определению должны быть приложены какие-то правовые реалии, иначе один так определил, другой — так определил. Допустим, вышел Закон о полиции, где написано, что каждый полицейский обязан иметь жетон с номером, что каждый полицейский прежде, чем задержать кого-то, должен представиться. Это написано в законе. Вы знаете случаи, когда это нарушалось полицейскими?

— Например, 21-го и 24 февраля, и 1, и 2 марта вовсю и нарушалось.

— А вы знаете хоть одно судебное или еще какое-то решение о наказании сотрудника полиции за нарушение требований закона?

— Нет.

— Ну вот. Значит, что определять? Все определено, только нет реакции на эти нарушения.

Все-таки после декабря 2011 года произошли какие-то изменения: мы добились того, что в отделениях полиции стали читать собственные наставления, собственные приказы о содержании людей в отделах полиции, о том, что если они там больше трех часов, должны предоставлять им пищу, должны допускать звонок родственнику, должны выдать постельные принадлежности. А первый ответ был мне за подписью Колокольцева, что, мол, мы не можем все это обеспечить, «отделения полиции для этого не приспособлены». И я ответил тогда, что не могу принять этот ответ; приказ министерства был издан 6 лет назад, и за 6 лет вы могли бы принять меры к тому, чтобы собственный приказ министерства выполнялся, а вы не приняли.

Хочу рассказать, что происходит в московских судах, в конвойных подразделениях. С нравственной точки зрения ситуация, как мне кажется, запредельная. Гражданина доставляют в суд, в храм правосудия, где должен быть вынесен справедливый приговор. А я вынужден писать начальникам СИЗО: пожалуйста, проведите медицинское освидетельствование гражданина после возвращения из суда, не нанесены ли там ему побои. Что это за система правосудия?

Я написал такое письмо всем семи начальникам московских СИЗО: что после того, как человек вернется из Московского городского или из районного суда, если с его стороны будут жалобы, пожалуйста, рассмотрите, составьте акты и отправьте в мой адрес. И в мой адрес такие акты поступают. И по всем по ним есть медицинские справки, где написано: «Множественные кровоподтеки передней стенки брюшной полости». Наручниками можно такое причинить? Или: «Множественные синяки, ссадины на внешней поверхности бедра». Это что?! Тоже от наручников?

Я так и не могу добиться ответа на простейший вопрос: имеются ли на вооружении конвойных подразделений, конкретно конвойного полка ГУВД г. Москвы, электрошокеры? Получают ли старшие наряда или другие сотрудники, которые определены в наряды на конвоирование, перед выходом в наряд эти спецсредства? В устных разговорах руководство МВД говорит: «Да, электрошокеры на вооружении есть, старший наряда их получает». Это противоречит Закону о полиции. Там четко написано, когда какие спецсредства могут применяться. И там есть про электрошокеры. Но там же написано, что электрошокеры при конвоировании применяться не могут. Тем не менее они применяются, но в письменных ответах никто мне об этом не признается. В устном — пожалуйста, а в письменном — нет. Но ведь проверить же элементарно, что прокуратуре, что Следственному комитету.

— Избиение и применение электрошокеров происходит в Мосгорсуде или в районных судах?

— В Мосгорсуде несколько было случаев, в Черемушкинском суде было и в Замоскворецком суде.

— Почему же Егорова, председатель Мосгорсуда, не устанавливает камеры видеонаблюдения в конвойных помещениях во вверенных ей судах?

— Договорился я с ней о встрече, вопрос этот я ей задам, вам потом сообщу о результатах.

— А пока она молчит, никак не реагирует на сообщения об избиениях?

— Пока молчит. Причем она не может об этом не знать.

— А почему МВД идет на заведомое нарушение закона, выдавая конвойным электрошокеры? Тот же Колокольцев, который считается таким демократом в МВД?

— Мне кажется, они стали заложниками своих же сотрудников. Накажем одного, накажем другого, а остальные скажут: «Мы вас защищаем, а вы нас наказывать будете? Нет!»

Колокольцев, конечно, старался что-то изменить, еще когда был в Москве. Он ввел эту практику, когда за нарушение отвечает и вышестоящий начальник. Но там же была большая оппозиция, которая говорила: «А кто тогда служить-то будет, если эту практику последовательно применять?»

— Когда Колокольцев был начальником ГУВД Москвы, то именно он предложил введение административного ареста на срок до 15 суток для митингующих нарушителей. И мотивировалось это тем, что — цитирую — «большинство массовых мероприятий проводится в вечернее время или в выходные дни, то есть в нерабочее для уполномоченных судебных органов время, что не позволяет сразу привлечь к ответственности правонарушителей, и это приводит к уходу от ответственности нарушителей. А в случае установления возможной меры ответственности в виде административного ареста на 15 суток у правоохранительных органов появляется возможность применять административное задержание на 48 часов, и это, в свою очередь, позволило бы более качественно готовить материалы в отношении нарушителей для направления в суды». Это Колокольцев, 2010 год.

— Да, это Колокольцев, 2010 год. С тех пор это дело применяется, повсеместно. А в судах работает система, когда судьи говорят, что «мы не имеем оснований не верить работникам правоохранительных органов». Вот если они говорят, что «упирался, сопротивлялся и прочее, значит, мы ему доверяем».

— А на основе какого закона судьи это говорят?

— Никакого закона, это просто такая установка.

— Александр Ильич, а что вы, как уполномоченный по правам человека в Москве, можете сделать, чтобы эту связку «полиция — обвинение — суд» разрубить?

— Связка действительно уж больно прочная. Московские суды удовлетворят 95 процентов ходатайств следователей об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу. Прокуроры и то процентов 85 только поддерживают.

— Насколько я знаю, существует достаточно жесткая система, налаженная Егоровой, что нужно всех задерживать. Если судья не наложил арест, а потом этот человек скрылся от следствия, то судья лишается премии, повышения по службе и т.д.

— Да. Поэтому лучше удовлетворить просьбы. Но было постановление Верховного суда летом 2013 года, где эта практика рассматривалась, и как раз говорилось, чем следователь сейчас мотивирует арест: «Может скрыться», «может оказать давление на других участников, на свидетелей». Всё. В постановлении Верховного суда было написано, что таких огульных, общих утверждений недостаточно, надо в каждом конкретном случае показать, в чем это заключается. Прошло полгода, но ничего не изменилось.

Временно-постоянное изолирование

— Московские СИЗО, за исключением «Лефортова», все переполнены. Возвращены двухъярусные кровати, в проходах стоят раскладушки. Что в этой ситуации вы можете сделать как уполномоченный?

— Это вопрос в правомерности принимаемых судами решений о заключении под стражу в виде меры пресечения. В 2010-м, 2011-м, и даже в 2012 году переполнения СИЗО не было, а в 2013 году — на 37%. Это по официальным отчетам ГУ ФСИН Москвы. Это новый тренд. Говорят, что новый тренд связан с большим количеством граждан из других стран. И суд действует автоматически. У тебя в Москве нет ни регистрации, ни адреса постоянного проживания? Где мы тебя искать будем? Значит — в СИЗО. И в СИЗО доставляются люди, которые сидят там месяца по два, пока о них вспомнят, через три месяца они появляются в суде, и суд им за кражу булки в универсаме дает 10 тысяч рублей штрафа. Но их трехмесячное пребывание в СИЗО стоило дороже.

В этих условиях переполненности СИЗО человек может проводить там и год, и полтора, и больше. Он может сидеть 3—4 месяца, и с ним никаких следственных действий не производится, следователь к нему не приходит, на допросы его не вызывают, очные ставки не проводят. А он все сидит в СИЗО. В других странах очень просто: судья принимает решение — заключить под стражу. При этом он просит секретаря выяснить, есть ли места в следственных изоляторах, например в Копенгагене. Секретарь судебного заседания выясняет, что следственные изоляторы переполнены, мест нет. Прекрасно. Значит, до освобождения места — домашний арест.

Я обратился в Комитет по конституционному законодательству Госдумы, чтобы рассмотрели вопрос о сокращении этой меры пресечения до 9 месяцев. Что может произойти за 9 месяцев, природа нам подсказывает. Владимир Плигин, председатель комитета, сказал: «Да, мы готовы поучаствовать. Если на какой-нибудь площадке — в Общественной палате или еще где-то — этот вопрос поднимается, мы поучаствуем и свою точку зрения выскажем».

В Москве 7 следственных изоляторов. И каждый закреплен за каким-то подразделением следствия. Скажем, один изолятор закреплен за Главным следственным управлением г. Москвы, другой — за Главным следственным управлением центрального аппарата. Это нигде не написано, это ниоткуда не следует, это просто традиция. Так удобно следователям. А что значит «удобно следователям»? Это значит, что следователи годами контактируют с одним и тем же начальником СИЗО, с одними и теми же оперативниками СИЗО.

— И могут воздействовать?

— Конечно. Следственные изоляторы становятся дополнительными подразделениями следственных органов.

— Вопрос с тюремной медициной до конца так и не решен. По-прежнему в московских СИЗО проблема сделать УЗИ, кардиограмму, нет стоматологов, окулистов и т.д.

— Раньше в каждом следственном изоляторе была своя медсанчасть, был начальник медсанчасти, который подчинялся начальнику этого изолятора. То есть врач в погонах подчинялся начальнику изолятора, а значит, и оперативнику, и прочим. С 1 января 2014 года медсанчасти выводятся из подчинения начальников изоляторов. Создана объединенная медсанчасть по Москве и Московской области. Это должно обеспечить большую независимость медицинских процедур от тюремного начальства. Вот первый шаг вроде бы.

Мы добились, скажем, что городской врач приезжает по вызову в изолятор. Соглашение такое есть. И действительно вызовов было много. Но целиком, конечно, это не работает, и сопротивления много. В том числе со стороны городских врачей: «Там же такой контингент! Мало ли какой встретится человек».

— Городские врачи из поликлиник?

— Городские врачи. За каждым СИЗО закреплены какие-то медицинские учреждения.

— А это оплачивается?

— В соглашении написано, что эти визиты оплачиваются изоляторами. Но как всегда: записать записали, но деньги на это не выделили.

— Недавно Мосгорсуд снизил приговор парализованному Владимиру Топехину с шести лет до четырех, при этом местом отбывания наказания названа колония общего режима. Человек не может поменять себе даже памперсы, а его в колонию! Кто за ним будет ухаживать в колонии?

— Фантастика. Когда-то, я надеюсь, все это дело будет описано по полочкам, и люди будут читать, как сейчас читают о каком-нибудь Бутырском замке и о каторжных острогах. Свой Достоевский или Солженицын обязательно найдется, кто это опишет.

— Да, но нам этого не читать…

Елена Масюк, «Новая газета»




Последние новости
Европейский Союз объявил 25 февраля об очередной, десятой по счету, санкции против российских физических и юридических лиц. На этот раз в число лиц, которым запрещен въезд в страны ЕС, вошла Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации Татьяна Москалькова.
Правовое регулирование деятельности: Закон об уполномоченном парламента 1967 г. и Законе об уполномоченном службе здравоохранения... Read More »
Биография
Международная федерация журналистов (IFJ) сообщила о немедленной приостановке членства Союза журналистов России (СЖР) в организации в связи с "действиями, противоречащими принципам и целям Федерации", сообщили РИА Новости.
В начале августа 2022 года Совет авторитетной организации Международный институт омбудсмена (IOI) отменил членство федерального омбудсмена России Татьяны Москальковой по требованию омбудсменов ряда стран.
Представители ряда авторитетных структур Совета Европы выступили совместным заявлением накануне годовщины так называемой специальной военной операции России в Украине
Парламент Армении ищет нового Защитника прав человека (омбудсмена), после того как спустя год работы досрочно ушла в отставку с этой должности Кристине Григорян
Единственная дорога, по которому проходит автодорога, соединяющая Армению и Арцах с 12 декабря 2022 года перекрыт и контролируется, по сообщениям официального Баку, так называемыми экологическими активистами
Президент России Владимир Путин 21 февраля обратился с посланием к Федеральному Собранию, выполнив, таким образом, требование конституции страны
Депутаты поддержали кандидатуру Петра Перевезенцева, отметив его заслуги работы в партии, общественно-политической жизни края, открытость для диалога и готовность работать на благополучие региона и его жителей